Уже 1 марта Саровский драмтеатр представит премьеру спектакля с необычным и где-то загадочным названием «Спектакль-19». Что означает это число? Может быть, там играют 19 актёров? Или он состоит из 19 эпизодов? Или это время начала спектакля? Напустили мы туману… Чтобы совсем в нём не заблудиться, попросим внести ясность режиссёра «Спектакля-19» Ленару Гадельшину.
С Ленарой Гадельшиной мы познакомились в 2022-м году. Тогда молодой режиссёр в рамках творческой лаборатории Театра Наций и программы «Территория культуры Росатома» представила эскиз спектакля «Сказки по телефону» по книге Джанни Родари. Работа нашла у юного зрителя живой отклик. Поэтому, как только представилась возможность, руководство драмтеатра снова пригласило Ленару Гадельшину в Саров.
Анонсируя предстоящую премьеру, создатели спектакля сообщили: постановка будет адресована в первую очередь подросткам. Камерный «Спектакль-19» будет поставлен в новом для саровского зрителя жанре сторителлинга, что буквально переводится, как рассказывание историй. Истории про мифическую крепость Сараклыч, Серафима Саровского, академика Сахарова; древние торговые пути и научные открытия сплетутся в образ нашего города, уникального в своей эклектичности…
— Ленара, первый вопрос — что всё-таки означает это число 19 в названии спектакля?
— «Спектакль-19» — это спектакль про Саров. А Саров в разные годы назывался Москва центр 300, Арзамас-16, Арзамас-75. Поэтому фишка, что к названию добавляется какая-то цифра — весьма органично вписалась в концепцию спектакля. Буква «С» — девятнадцатая по счёту в русском алфавите. Многое в спектакле завязано с буквой «С»: Саров, Сахаров, Сараклыч, Серафим Саровский…
— Получается, это историческая постановка?
— У нас есть исторический контекст, но это не документальная работа, а всё-таки художественная постановка. Спектакль основан на истории и историях людей и города. Мы ищем точки соприкосновения с современностью и с теми, кто играет в спектакле. Для этого была проделана большая подготовка. Мы с актёрами ходили в Городской музей, где узнали много интересного. Одно дело, когда ты черпаешь информацию из интернета и совсем другое, когда соприкасаешься с ней на месте. Коллеги (я тоже работала какое-то время в музее) «заземлили» нас, дали очень сильные образы, которые зритель увидит в спектакле. Например, мы так глубоко прониклись историей детского захоронения дохристианских времён, которое было найдено на территории Сарова в 1994 году, что из неё родилась большая история про детство.
— Расскажите, что из себя представляет жанр сторителлинга? Звучит угрожающе.
— Всё довольно просто. Сторителлинг (от англ. Storytelling) — дословно «рассказывание историй». Это один из старинных театральных жанров, просто он назывался по-другому. Суть в том, что в определённый момент актёр может становиться персонажем, рассказывать историю от его лица, а потом вновь становиться актёром и комментировать произошедшее, давать оценку рассказу героя. В нашем случае «Спектакль-19» — это пересказ реальных событий с некоторыми допущениями. Скажем, про XIII век мы не знаем вообще ничего. Но отправляемся в путешествие во времени для того, чтобы понять настоящее время.
— Значит, будет переход актёра к персонажу и обратно? Зрители это почувствуют?
— Да, очень быстрый переход. Успеют ли это осознать зрители? Да, конечно. Актёров на сцене — четверо, а персонажей очень много. Актёры — тоже авторы спектакля. Текст, тем не менее, фиксированный, хотя остаются 5% импровизации. И это очень ценно. Я занимаюсь актёрско-режиссёрским театром. Не создаю картинки. Это не театр художника. Актёр — главный выразитель идеи режиссёра в моём театре. Для меня важно действие через слово. И мне очень радостно, что спектакль создаётся конкретно этими молодыми артистами. У них очень мощная энергия, у каждого — свой неповторимый опыт. В процессе создания мы очень много говорили об их личном. И я чрезвычайно благодарна ребятам за то, что они мне доверились и пустили в свой мир.
— В анонсе сказано, что спектакль предназначается подросткам. Какой возрастной ценз у вашей истории?
— Мы приглашаем на наш спектакль ребят от 12 лет. Если вам 8 лет — пожалуй, стоит повременить. Но если вам 15 — уверена, постановка будет вам интересна. Так же, как и взрослые, думаю, найдут её занимательной, где-то трогательной и волнующей.
— Когда мы видим спектакль с декорациями, бутафорией, музыкой, светом, мы не устаём. Как удержать внимание зрителей, а тем более подростков, обладающих, в основном, клиповым вниманием, если на сцене всё время что-то рассказывают?
— У нас будут и декорации, и реквизит. Присутствует некий визуальный образ. Главное — будет много ярких историй, которые будят воображение. Я так мыслю (и это работает): пока история интересна тем, кто исполняет, и они это понимают, она будет интересна тем, кто смотрит. Хороший артист — хороший передатчик смысла. Кроме того, в спектакле есть игровые сцены, есть паузы, есть музыка и тишина. Саров — это только локация. Она не существует без человека. И это история про человека, который связан с Саровом. Внутренняя драматургия строится не на хронологии, а за счёт наращения смысла. Всё завязано вокруг подростка, человека в какой-то точке. Точка поворота — для ребёнка, для подростка очень контактная. В один момент персонаж вырастает из детства, переходит в подростковый возраст, а потом — во взрослую жизнь.
— К чему нужно быть готовым, собираясь посмотреть ваш спектакль?
— Сторителлинг — жанр разомкнутый: не существует 4-й стены. Таким образом, зритель — наш партнёр. А к партнёру надо относиться только как к равному, равноуважаемому человеку. «Спектакль-19» — это разговор о смысле жизни, который, думаю, будет близок именно вашим подросткам. Потому что, когда базовые потребности уже закрыты, ты думаешь о чём-то более высоком. Я бы хотела, чтобы зрители со спектакля выходили со сложными эмоциями. Жизнь — это сложно, точно. Но есть что-то, на что можно опираться. Поэтому, можно сказать, что мы говорим со зрителем про стержень, исторический опыт и корни.
— Вы в Саров приехали второй раз. Но впервые так надолго. Какие-то особенные эмоции вызвал наш город? Может, что-то удивило?
— Очень многое удивило. Я никогда не жила за колючей проволокой. И это был шок.
— Вы ощущаете колючую проволоку?
— Да, конечно, каждый день. Я живу в городе, который закрыт. Я всё время думаю — а вдруг мой пропуск обнулится, вирус попадёт в систему… И меня не впустят, не выпустят. Когда едешь долго-долго вдоль колючки на поезде, а потом входят солдаты с собаками… Для меня это было удивление и ощущение несвободы.
Второе удивление (я человек, связанный с историей) — это вся деревянная архитектура. Я фанат всего этого. К сожалению, постепенно всё исчезает. Очень яркие эмоции остались в памяти от первого приезда. Осенью в этих местах — невероятная красота, особенно на закате. Сочетание деревянных коттеджей, леса создаёт впечатление сказочности. Визуально — это самое ценное, помимо монастыря. Монастырь тоже поражает, с какой точки не посмотреть. Вся основа, стены — старинные. Я умею подключаться к абстрактному. Все эти вещи поражают. Кроме того, Саров — это абсолютно интеллигентское пространство. Так много людей с высшим образованием.
— Вы были и в музее ядерного оружия.
— Музей ядерного оружия — это «страх» вообще. Сама тема ядерного оружия для меня страшна. Очень запомнилась экскурсия с архитектором Марией Зиминой. Как-то не задумываешься, что у всего есть план и замысел. Удивил её рассказ про застройку 70-х годов, когда улицы строились, как точка и строчка. Точка — высотка, строчка — перспектива. Получили разъяснение про концепцию здания театра. Если раньше строение казалось каким-то недоразумением, то после рассказа Марии стала понятна задумка авторов проекта. Через архитектуру разворачивается эпоха.
— Ленара, завершая наш разговор, хотелось бы узнать, какую всё-таки задачу вы ставили перед собой и перед актёрами, работая над «Спектаклем 19»?
— Наша первая задача — попасть в сердце молодого зрителя, пробудить его чувства. Ещё одна — зародить интеллектуальный интерес, пригласить к размышлениям, заставить задуматься. Может, человек придёт домой и захочет узнать что-то большее. Знаете, Прометеев огонь работает, как цепная реакция. Огонь знаний, эмоций, чувств, который поразил нас, когда мы создавали «Спектакль-19», может перейти и на зрителей. И для нас важно, чтобы эта передача «огня» случилась. Чтобы состоялось что-то такое животворящее. Или, по крайней мере, чтобы зритель ощутил наше тепло, обогатил свой чувственный опыт, вдруг понял, что театр может быть и таким.
Беседовала Анна Шиченкова
г. «Голос Сарова», 2024 г., № 4 от 28 февраля
С Ленарой Гадельшиной мы познакомились в 2022-м году. Тогда молодой режиссёр в рамках творческой лаборатории Театра Наций и программы «Территория культуры Росатома» представила эскиз спектакля «Сказки по телефону» по книге Джанни Родари. Работа нашла у юного зрителя живой отклик. Поэтому, как только представилась возможность, руководство драмтеатра снова пригласило Ленару Гадельшину в Саров.
Анонсируя предстоящую премьеру, создатели спектакля сообщили: постановка будет адресована в первую очередь подросткам. Камерный «Спектакль-19» будет поставлен в новом для саровского зрителя жанре сторителлинга, что буквально переводится, как рассказывание историй. Истории про мифическую крепость Сараклыч, Серафима Саровского, академика Сахарова; древние торговые пути и научные открытия сплетутся в образ нашего города, уникального в своей эклектичности…
— Ленара, первый вопрос — что всё-таки означает это число 19 в названии спектакля?
— «Спектакль-19» — это спектакль про Саров. А Саров в разные годы назывался Москва центр 300, Арзамас-16, Арзамас-75. Поэтому фишка, что к названию добавляется какая-то цифра — весьма органично вписалась в концепцию спектакля. Буква «С» — девятнадцатая по счёту в русском алфавите. Многое в спектакле завязано с буквой «С»: Саров, Сахаров, Сараклыч, Серафим Саровский…
— Получается, это историческая постановка?
— У нас есть исторический контекст, но это не документальная работа, а всё-таки художественная постановка. Спектакль основан на истории и историях людей и города. Мы ищем точки соприкосновения с современностью и с теми, кто играет в спектакле. Для этого была проделана большая подготовка. Мы с актёрами ходили в Городской музей, где узнали много интересного. Одно дело, когда ты черпаешь информацию из интернета и совсем другое, когда соприкасаешься с ней на месте. Коллеги (я тоже работала какое-то время в музее) «заземлили» нас, дали очень сильные образы, которые зритель увидит в спектакле. Например, мы так глубоко прониклись историей детского захоронения дохристианских времён, которое было найдено на территории Сарова в 1994 году, что из неё родилась большая история про детство.
— Расскажите, что из себя представляет жанр сторителлинга? Звучит угрожающе.
— Всё довольно просто. Сторителлинг (от англ. Storytelling) — дословно «рассказывание историй». Это один из старинных театральных жанров, просто он назывался по-другому. Суть в том, что в определённый момент актёр может становиться персонажем, рассказывать историю от его лица, а потом вновь становиться актёром и комментировать произошедшее, давать оценку рассказу героя. В нашем случае «Спектакль-19» — это пересказ реальных событий с некоторыми допущениями. Скажем, про XIII век мы не знаем вообще ничего. Но отправляемся в путешествие во времени для того, чтобы понять настоящее время.
— Значит, будет переход актёра к персонажу и обратно? Зрители это почувствуют?
— Да, очень быстрый переход. Успеют ли это осознать зрители? Да, конечно. Актёров на сцене — четверо, а персонажей очень много. Актёры — тоже авторы спектакля. Текст, тем не менее, фиксированный, хотя остаются 5% импровизации. И это очень ценно. Я занимаюсь актёрско-режиссёрским театром. Не создаю картинки. Это не театр художника. Актёр — главный выразитель идеи режиссёра в моём театре. Для меня важно действие через слово. И мне очень радостно, что спектакль создаётся конкретно этими молодыми артистами. У них очень мощная энергия, у каждого — свой неповторимый опыт. В процессе создания мы очень много говорили об их личном. И я чрезвычайно благодарна ребятам за то, что они мне доверились и пустили в свой мир.
— В анонсе сказано, что спектакль предназначается подросткам. Какой возрастной ценз у вашей истории?
— Мы приглашаем на наш спектакль ребят от 12 лет. Если вам 8 лет — пожалуй, стоит повременить. Но если вам 15 — уверена, постановка будет вам интересна. Так же, как и взрослые, думаю, найдут её занимательной, где-то трогательной и волнующей.
— Когда мы видим спектакль с декорациями, бутафорией, музыкой, светом, мы не устаём. Как удержать внимание зрителей, а тем более подростков, обладающих, в основном, клиповым вниманием, если на сцене всё время что-то рассказывают?
— У нас будут и декорации, и реквизит. Присутствует некий визуальный образ. Главное — будет много ярких историй, которые будят воображение. Я так мыслю (и это работает): пока история интересна тем, кто исполняет, и они это понимают, она будет интересна тем, кто смотрит. Хороший артист — хороший передатчик смысла. Кроме того, в спектакле есть игровые сцены, есть паузы, есть музыка и тишина. Саров — это только локация. Она не существует без человека. И это история про человека, который связан с Саровом. Внутренняя драматургия строится не на хронологии, а за счёт наращения смысла. Всё завязано вокруг подростка, человека в какой-то точке. Точка поворота — для ребёнка, для подростка очень контактная. В один момент персонаж вырастает из детства, переходит в подростковый возраст, а потом — во взрослую жизнь.
— К чему нужно быть готовым, собираясь посмотреть ваш спектакль?
— Сторителлинг — жанр разомкнутый: не существует 4-й стены. Таким образом, зритель — наш партнёр. А к партнёру надо относиться только как к равному, равноуважаемому человеку. «Спектакль-19» — это разговор о смысле жизни, который, думаю, будет близок именно вашим подросткам. Потому что, когда базовые потребности уже закрыты, ты думаешь о чём-то более высоком. Я бы хотела, чтобы зрители со спектакля выходили со сложными эмоциями. Жизнь — это сложно, точно. Но есть что-то, на что можно опираться. Поэтому, можно сказать, что мы говорим со зрителем про стержень, исторический опыт и корни.
— Вы в Саров приехали второй раз. Но впервые так надолго. Какие-то особенные эмоции вызвал наш город? Может, что-то удивило?
— Очень многое удивило. Я никогда не жила за колючей проволокой. И это был шок.
— Вы ощущаете колючую проволоку?
— Да, конечно, каждый день. Я живу в городе, который закрыт. Я всё время думаю — а вдруг мой пропуск обнулится, вирус попадёт в систему… И меня не впустят, не выпустят. Когда едешь долго-долго вдоль колючки на поезде, а потом входят солдаты с собаками… Для меня это было удивление и ощущение несвободы.
Второе удивление (я человек, связанный с историей) — это вся деревянная архитектура. Я фанат всего этого. К сожалению, постепенно всё исчезает. Очень яркие эмоции остались в памяти от первого приезда. Осенью в этих местах — невероятная красота, особенно на закате. Сочетание деревянных коттеджей, леса создаёт впечатление сказочности. Визуально — это самое ценное, помимо монастыря. Монастырь тоже поражает, с какой точки не посмотреть. Вся основа, стены — старинные. Я умею подключаться к абстрактному. Все эти вещи поражают. Кроме того, Саров — это абсолютно интеллигентское пространство. Так много людей с высшим образованием.
— Вы были и в музее ядерного оружия.
— Музей ядерного оружия — это «страх» вообще. Сама тема ядерного оружия для меня страшна. Очень запомнилась экскурсия с архитектором Марией Зиминой. Как-то не задумываешься, что у всего есть план и замысел. Удивил её рассказ про застройку 70-х годов, когда улицы строились, как точка и строчка. Точка — высотка, строчка — перспектива. Получили разъяснение про концепцию здания театра. Если раньше строение казалось каким-то недоразумением, то после рассказа Марии стала понятна задумка авторов проекта. Через архитектуру разворачивается эпоха.
— Ленара, завершая наш разговор, хотелось бы узнать, какую всё-таки задачу вы ставили перед собой и перед актёрами, работая над «Спектаклем 19»?
— Наша первая задача — попасть в сердце молодого зрителя, пробудить его чувства. Ещё одна — зародить интеллектуальный интерес, пригласить к размышлениям, заставить задуматься. Может, человек придёт домой и захочет узнать что-то большее. Знаете, Прометеев огонь работает, как цепная реакция. Огонь знаний, эмоций, чувств, который поразил нас, когда мы создавали «Спектакль-19», может перейти и на зрителей. И для нас важно, чтобы эта передача «огня» случилась. Чтобы состоялось что-то такое животворящее. Или, по крайней мере, чтобы зритель ощутил наше тепло, обогатил свой чувственный опыт, вдруг понял, что театр может быть и таким.
Беседовала Анна Шиченкова
г. «Голос Сарова», 2024 г., № 4 от 28 февраля